Дон Жуан Моя мечта надменна и проста: Схватить весло, поставить ногу в стремя И обмануть медлительное время, Всегда лобзая новые уста.
А в старости принять завет Христа, Потупить взор, посыпать пеплом темя И взять на грудь спасающее бремя Тяжелого железного креста!
И лишь когда средь оргии победной Я вдруг опомнюсь, как лунатик бледный, Испуганный в тиши своих путей,
Я вспоминаю, что, ненужный атом, Я не имел от женщины детей. И никогда не звал мужчину братом. (Н.С. Гумилёв)
Дождь Сквозь дождем забрызганные стекла Мир мне кажется рябым; Я гляжу: ничто в нем не поблекло И не сделалось, чужим.
Только зелень стала чуть зловещей, Словно пролит купорос, Но зато рисуется в ней резче Круглый куст кровавых роз.
Капли в лужах плещутся размерней И бормочут свой псалом, Как монашенки в часы вечерни, Торопливым голоском.
Слава, слава небу в тучах черных! То — река весною, где Вместо рыб стволы деревьев горных В мутной мечутся воде.
В гиблых омутах волшебных мельниц Ржанье бешеных коней, И в душе, несчастнейшей из пленниц, Так и легче и вольней. (Н.С. Гумилёв)
Это было не раз Это было не раз, это будет не раз В нашей битве, глухой и упорной: Как всегда, от меня ты теперь отреклась, Завтра, знаю, вернешься покорной.
Но зато не дивись, мой враждующий друг, Враг мой, схваченный темной любовью, Если стоны любви будут стонами мук, Поцелуи — окрашены кровью. (Н.С. Гумилёв)
x x x Еще не раз Вы вспомните меня И весь мой мир, волнующий и странный, Нелепый мир из песен и огня, Но меж других единый необманный.
Он мог стать Вашим тоже и не стал, Его Вам было мало или много, Должно быть, плохо я стихи писал И Вас неправедно просил у Бога.
Но каждый раз Вы склонитесь без сил И скажете: «Я вспоминать не смею. Ведь мир иной меня обворожил Простой и грубой прелестью своею». (Н.С. Гумилёв)
Ягуар Странный сон увидел я сегодня. Снилось мне, что я сверкал на небе, Но что жизнь, чудовищная сводня, Выкинула мне недобрый жребий.
Превращен внезапно в ягуара, Я сгорал от бешеных желаний, В сердце — пламя грозного пожара, В мускулах — безумье содроганий.
И к людскому крался я жилищу По пустому сумрачному полю Добывать полуночную пищу, Богом мне назначенную долю.
Но нежданно в темном перелеске Я увидел нежный образ девы И запомнил яркие подвески, Поступь лани, взоры королевы.
«Призрак Счастья, Белая Невеста...» — Думал я, дрожащий и смущенный, А она промолвила: «Ни с места!» И смотрела тихо и влюбленно.
Я молчал, ее покорный кличу, Я лежал, ее окован знаком, И достался, как шакал, в добычу Набежавшим яростным собакам.
А она прошла за перелеском Тихими и легкими шагами, Лунный луч кружился по подвескам, Звезды говорили с жемчугами. (Н.С. Гумилёв)
Байрон Джорджу,Графу Делавару Друг другу мы были дороги когда-то Привязанность в детстве кратка, но верна; Меня вы любили любовью брата, И столь же была моя дружба нежна.
Но дружба изменчива;дружбе возможно Погибнуть мгновенно в порыве одном; Она, как любовь, велика и тревожна, Но все ж не горит негасимым огнем.
Мы с вами нередко по Иде бродили Не скрою,что радости ведали мы! Дни нашей весны так безоблачны были, Но близятся бури суровой зимы.
Прошедшего память не вызовет ныне Нам юность не будет мила с этих пор. Коль сердце кольчугой сковала гордыня, То прежняя радость-отныне позор.
Но, Джордж, дорогой (все ж я вас уважаю, Я близких моих не унижу, о нет!) Упущенный случай вернуть вам желаю, Пусть снимет раскаяние данный обет.
Корить вас не буду.Хоть дружба остыла, Но злоба не знается с сердцем моим; Спокойная мысль моя душу пронзила: Мы оба не правы,и оба простим.
Вы знали,что сердцем, душою, делами Я вам послужил бы бы – явись лишь нужда! Что я, не считаясь с пространством, годами Любви был и дружеству предан всегда.
Вы знали – но думать о прошлом не нужно; Порвалась непрочная дружества нить, И поздно грустить вам,вздыхая недужно О друге,что вы не смогли оценить.
Расстанемся-встретится можем мы снова. Раскаяние мне вас вернет,может быть. Хочу одного лишь-возврата былого. Мы с вами о ссоре должны позабыть.
чаще всего вы видим вокруг себя то что в нас самих,так если ты видишь вокруг себя только грязь,возможно грязь где-то внутри тебя?
Post edited by Lorana - Вторник, 10.07.2007, 11:15
Простите, а выкладывать произведения тех поэтов, которые не так известны, как Гумилёв и Лермонтов, тут можно? Искры рождаются, чтоб устремляться вверх. На безысходность страданий рожден человек. Ангелы Тьмы играют декабрьский блюз. Рай - этот тот же ад, но со знаком "плюс". (с) Наталья Васильева
Daira, конечно ))) Все равно форум мертв, а модераторам посрать))))) Бугага, тока не баньте, плз, пользователя, который еще заходит и не тока, что бы пофлудить ^^
Афанасий Фет БАБОЧКА Ты прав. Одним воздушным очертаньем Я так мила. Весь бархат мой с его живым миганьем - Лишь два крыла.
Не спрашивай: откуда появилась? Куда спешу? Здесь на цветок я легкий опустилась И вот - дышу.
Надолго ли, без цели, без усилья, Дышать хочу? Вот-вот сейчас, сверкнув, раскину крылья И улечу.
- Он тоже понимает, что ничего не понимает! - А как же он может понять, если он ничего не понимает? - О! Я вижу ты тоже начинаешь понимать.
Okami, в другой теме, няка ))) - Он тоже понимает, что ничего не понимает! - А как же он может понять, если он ничего не понимает? - О! Я вижу ты тоже начинаешь понимать.
Если дорог тебе твой дом, Где ты русским выкормлен был, Под бревенчатым потолком, Где ты, в люльке качаясь, плыл; Если дороги в доме том Тебе стены, печь и углы, Дедом, прадедом и отцом В нем исхоженные полы;
Если мил тебе бедный сад С майским цветом, с жужжаньем пчел И под липой сто лет назад В землю вкопанный дедом стол; Если ты не хочешь, чтоб пол В твоем доме фашист топтал, Чтоб он сел за дедовский стол И деревья в саду сломал...
Если мать тебе дорога — Тебя выкормившая грудь, Где давно уже нет молока, Только можно щекой прильнуть; Если вынести нету сил, Чтоб фашист, к ней постоем став, По щекам морщинистым бил, Косы на руку намотав; Чтобы те же руки ее, Что несли тебя в колыбель, Мыли гаду его белье И стелили ему постель...
Если ты отца не забыл, Что качал тебя на руках, Что хорошим солдатом был И пропал в карпатских снегах, Что погиб за Волгу, за Дон, За отчизны твоей судьбу; Если ты не хочешь, чтоб он Перевертывался в гробу, Чтоб солдатский портрет в крестах Взял фашист и на пол сорвал И у матери на глазах На лицо ему наступал...
Если ты не хочешь отдать Ту, с которой вдвоем ходил, Ту, что долго поцеловать Ты не смел,— так ее любил,— Чтоб фашисты ее живьем Взяли силой, зажав в углу, И распяли ее втроем, Обнаженную, на полу; Чтоб досталось трем этим псам В стонах, в ненависти, в крови Все, что свято берег ты сам Всею силой мужской любви...
Если ты фашисту с ружьем Не желаешь навек отдать Дом, где жил ты, жену и мать, Все, что родиной мы зовем,— Знай: никто ее не спасет, Если ты ее не спасешь; Знай: никто его не убьет, Если ты его не убьешь. И пока его не убил, Ты молчи о своей любви, Край, где рос ты, и дом, где жил, Своей родиной не зови. Пусть фашиста убил твой брат, Пусть фашиста убил сосед,— Это брат и сосед твой мстят, А тебе оправданья нет. За чужой спиной не сидят, Из чужой винтовки не мстят. Раз фашиста убил твой брат,— Это он, а не ты солдат.
Так убей фашиста, чтоб он, А не ты на земле лежал, Не в твоем дому чтобы стон, А в его по мертвым стоял. Так хотел он, его вина,— Пусть горит его дом, а не твой, И пускай не твоя жена, А его пусть будет вдовой. Пусть исплачется не твоя, А его родившая мать, Не твоя, а его семья Понапрасну пусть будет ждать. Так убей же хоть одного! Так убей же его скорей! Сколько раз увидишь его, Столько раз его и убей!
